Юмор - définition. Qu'est-ce que Юмор
Diclib.com
Dictionnaire ChatGPT
Entrez un mot ou une phrase dans n'importe quelle langue 👆
Langue:

Traduction et analyse de mots par intelligence artificielle ChatGPT

Sur cette page, vous pouvez obtenir une analyse détaillée d'un mot ou d'une phrase, réalisée à l'aide de la meilleure technologie d'intelligence artificielle à ce jour:

  • comment le mot est utilisé
  • fréquence d'utilisation
  • il est utilisé plus souvent dans le discours oral ou écrit
  • options de traduction de mots
  • exemples d'utilisation (plusieurs phrases avec traduction)
  • étymologie

Qu'est-ce (qui) est Юмор - définition


Юмор         
Юмор. - Первоначально на латинском языке слово humor означаложидкость, сок. Другие значения оно получило в связи с средневековоймедициной, по которой здоровое состояние человеческого организма зависитот надлежащих свойств и соединения четырех жидкостей, заключающихся ворганизме. Понемногу название humor стало прилагаться к этомунадлежащему соединению телесных жидкостей и обусловленному им здоровомусостоянию тела и особенно духа. Таким образом довольно рано слово humor(немец. Нumor, франц. humeur) стало в европейских языках означатьнастроение, то дурное (у французов), то преимущественно хорошее (унемцев с ХVIII века). Это последнее понимание сделалось основой тогосвоеобразного значения слова Ю., которое оно приобрело в литературегерманских народов, особенно англичан, давших высшие образцы этоголитературноэстетического жанра. Едва ли, однако, возможно видеть в Ю.лишь литературную форму или эстетическую категорию. Как показал Лацарус,Ю. есть и то и другое, ибо он есть прежде всего особое мировоззрение.Мировоззрениям, основанным на господстве мысли, Лацарус противополагаетдва мировоззрения, связанных с деятельностью чувства: романтическое июмористическое. Романтика коренится мыслью в конечном и связываетсяпосредством чувства с миром бесконечного. Ю. противоположен ей: мысльсвязывает его с миром отвлечений; близкий к субъективному идеализму, онвидит в мысли единственную реальность, в духе - творца всего в человекеи в мире; но ему - и в этом его сущность и его отличие от гологоумствования - близко также все конечное; свежая непосредственностьчувства связывает его с миром конечного. Романтика, оторвавшись от этогомира, поднимается на крыльях чувства и возбужденной фантазии к областямидеального и вечного, никогда не достигая, никогда ясно не познавая их;юмор - также при посредстве чувства - спускается с высот своегоидеализма к миpy земному и конечному, чтобы пригреть его своим теплом.Субъективность чувства - область романтики, субъективность мысли -область Ю. Картина психического склада, обусловливающего юмористическоеизображение жизни, ясна. В ровной натуре мыслящего и пассивногосозерцателя несовершенства жизни не рождают того горячего отпора, ккакому они призывают человека боевого и деятельного темперамента.Далекий от порыва вмешаться в борьбу, в сознании своего бессилия решитьэту борьбу, он не остается, однако, индифферентным. Он знает цену обеимсторонам, видит слабые стороны своих симпатий и, оставаясь объективнымзрителем, никогда не перестает различать своих и чужих. В егоизображении нет ни озлобления, ни желчи, ни сатиры; в его освещениижизнь проникнута мягким отблеском доброй усмешки над правыми ивиноватыми, над большими и малыми, над мудрыми и наивными. Это глубокоенастроение вдумчивого художника, вызванное контрастом между миром идеалаи миром действительности, находит себе выражение в юмористическомпредставлении жизни. Представляя, таким образом, особый складмиропонимания, Ю. естественно находит выражение в особой эстетическойкатегории и в особой литературной окраске. Пользуясь старойклассификацией темпераментов, можно, с известными оговорками, сказать,что холерику свойственно патетическое изображение жизни, меланхолику -элегическое, сангвинику - комическое, флегматику - юмористическое. Вэстетике, поэтому, важно отграничить Ю. от комического и возвышенного, влитературе - от сатиры. Действие, поверхностно сходное с действием комического, по существу визвестном смысле противоположно ему: оно не так порывисто,неожиданностью контраста не вызывает взрыва хохота, но более глубоко иболее продолжительно. Легко забывается острота - непреходящим остается вдуше настроение, пробужденное тихой, грустной усмешкой Ю. Бывают,конечно, и сочетания комизма и Ю.: отдельные злоключения Дон-Кихотамогут быть только комичны, но в своей целокупности судьба благородногорыцаря печального образа есть образец самого возвышенного Ю. В то времякак комизм выдвигает лишь забавную, веселую сторону бессмысленного,уклоняющегося от нормы явления, Ю. останавливается на его серьезнойстороне или, наоборот, останавливается на смешных сторонах того, чтовсем представляется серьезным. Поэтому не без основания Ю. определяют,как "возвышенное в комическом". И возвышенное, и комическое основаны надействии контраста. Возвышенное заключается в изображении лиц,характеров, действий или явлений и отношений далеко превосходящих поразмерам и значению обычную и общую меру вещей, соответствующую миру. Вкомическом изображаемые явления оказываются настолько же ниже этойобщепризнанной нормы. Итак, контраст между изображением и тем, чего ждетнаша мысль, есть основание этих двух категорий. Но в то время каквозвышенное и комическое ограничиваются лишь изображением своегопредмета, предполагая в зрителе уже готовую меру вещей, контраст скоторою и сделает для него предмет возвышенным или комическим, Ю.изображает этот самый контраст. Явление, смотря по точке зрения, можетбыть великим или малым, разумным или нелепым, идеальным илиматериальным: Ю. соединяет эти точки зрения - и предмет в егоизображении становится не возвышенным или комическим, но тем и другимодновременно, т. е. юмористическим. Равновесие обеих сторон в контрасте- такова характернейшая черта Ю. Казалось бы, нет и не может бытьникакого равновесия между действительным явлением и той идеальнойнормой, которая служит единственным и непогрешимым мерилом оценкидействительности. Но если в идее воплощено все истинное, справедливое иразумное, то и самая несовершенная и неразумная действительность все жеимеет пред нею преимущества: во-первых, она существует и этим самымприобретает в душе человеческой самостоятельность, подчас отстаивающуюсебя вопреки требованиям идеи; во-вторых, самая ценность идеи зависит доизвестной степени от ее силы претвориться в жизнь: идеи неосуществимыесуть мертвые идеи. Связанный жизнью чувства с миром реальным, Ю. исходитиз глубокого сознания значительности, ценности и истины идеала. Однако,он не клеймит реальное за его отступление от идеала: он сочувствует ему,находя в нем неисчерпаемый источник для живой деятельности чувства. Нонепосредственности в этом чувстве мало: Ю. сентиментален и, быть может,поэтому чувствует такую склонность ко всему наивному, маленькому,обиженному, к людям простым, к детям и старикам. Пассивное ивсепрощающее сочувствие к изображаемому есть характерная черта Ю. Еслисатире свойственно негодование, элегии - скорбь, то естественнымнастроением Ю. является тихая грусть, легко переходящая в усмешку. Пафоссатиры обращается против отрицательных явлений, который она сопоставляетс своим идеалом. Элегическое настроение скорбит о потерянном илинедосягаемом блаженстве, идиллическое - искусственно воссоздает его.Везде мы сталкиваемся с волевым элементом, везде проявляется деятельноеотношение чувства к изображаемому миру. Наоборот, юмор предоставляетмиру его несовершенство: он отмечает его - и усмехается. Область сатирыуже: она касается только нравственно-общественных явлений; предвечныезаконы, правящие судьбой отдельного человека, проходят мимо ее. Оттогоона непримирима: Ю. преклоняется пред неизбежным, сатира оставляетпротиворечие между идеалом и действительностью непримиренным. А междутем, с точки зрения сатирика это примирение было бы возможно, если бы небыло виноватых в нарушении закона жизни. И оттого сатира, негодуя,ожесточает нас, а Ю. успокаивает. Сатирик склонен к пессимизму, юморист - к оптимизму; сатирик - идеалист, юморист - реалист. Теоретикипредлагают еще иные различные попытки классифицировать многообразныеявления Ю. Различают три вида юмора - Ю. настроения, Ю. изображения, Ю.характера; выделяют также три его степени: 1) Ю. положительный (илиоптимистический, Ю. в узком смысле), 2) Ю. отрицательный, сатирическийи, наконец, 3) Ю. примиренный, преодолевший голое отрицание,иронический. Юмористическое отношение к себе или к миру является напервых порах оптимистическим: человек замечает все ничтожное, неразумноеи мало сознательно, смеется над ним, сохраняя душевное спокойствие;неразумное в отдельных явлениях не колеблет его веры в великое иразумное. Это отношение сменяется негодующим: отрицательные явленияпредставляются победоносным противником "идеи" в ее чистом виде; "идея"сохраняет свое господство в мысли наблюдателя, срывает маску сничтожного и предстает во всей своей полноте и нерушимости.Отрицательные явления кажутся на этой высоте ничтожными и вызывают однуиронию, которая - будучи сама соединением резких противоположностей -часто является выражением Ю. Указанные три ступени различаются и вобъективном Ю. Великий дар неподдельного Ю. - удел немногих писателей.Здесь мало одного таланта; надо быть широким, не расплываясь вбезразличии; надо быть снисходительным и добрым, умея презирать иненавидеть; надо соединять с естественностью остроумия чуткий такт исознание меры; надо уметь совместить реализм и идеализм, лавируя междуисключительным натурализмом грубой правды и болезненной ирреальностьюромантиков. Ю. нет у Жуковского, нет у Золя, нет в литературе декаданса- нет и не могло быть. Говорят, Гегель не выносил и не понималпроизведений Жан Поля; это вполне понятно - увлечения и отвлечениямышления, порвавшего связь с миром действительности, не могут ни накакой почве сойтись с Ю., полным непреходящего чувства реального мира.Эта двусторонняя, равно прочная и сильная связь Ю. с миромдействительности и с миром идей составляет его характерное отличие. Егоздравый смысл чужд идеологии в той же мере, в какой его идеализм чуждбезыдейной пошлости практика. Величайшее произведение Ю., "Дон Кихот",есть в одно и то же время и насмешка здорового ума над фантазиямибезумца, и торжество глубокого идеализма над грубым и пошлым здравымсмыслом, "умом глупца". Классической древности почти чужд настоящий Ю.,равно как и средним векам, в искусстве которых много самой резкойсатиры, самого грубого комизма, но нет Ю., ибо средневековой Европе ещечужда та субъективная душевная самобытность, которая составляет условиеЮ. Лишь начало новой эпохи - вместе с произведениями Шекспира иСервантеса - дает образцы высочайшего Ю. Примером и символом отношенияклассического искусства служит для Лацаруса сопоставление античного хораи шекспировского шута. И Тот, и другой являются в драме представителямиразума, рассуждения, пассивного сочувствия той или иной стороне, но уШекспира разум находит олицетворение в том, кто для всех являетсядураком - и в этом заключен символ трагического бессилия разума;возвышенны мысль и мотивы шута, ничтожна и смешна его внешность: в этомглубокий Ю. его образа. В ХVIII веке Англия создает особую форму романа,проникнутого Ю. - и эта форма удерживается в английской литературе донашего времени, дав таких представителей, как Стерн и Диккенс. Ониоказали влияние также на немецкую литературу, но юмористическиепроизведения Тюммеля, Гиппеля, Жан Поля Рихтера не достигли такоговсемирно-исторического значения, какое имели английские юмористы, аюмористический элемент в произведениях романтиков - Тика, КлеменсаБрентано, Кернера - искусствен и натянут. Среди немецких писателей XIXв. выделяются по своему неподдельному и живому Ю. Фриц Рейтер, ГотфридКеллер, Густав Фрейтаг; из более новых называют Генр. Зейделя, ГансаГофмана, Э. фон Вольцогена, О. Э. Гартлебена. Замечательнымипредставителями глубокофилософского Ю. гордятся также скандинавскиелитературы. Наоборот, в романских литературах, в среде более склонной кпафосу, чем к тихому сосредоточению, Ю. дал мало выдающихся образцов, исамый термин имеет иной оттенок значения. В высшей степени присущздоровый юмор славянским литературам; в польской в нем заметнее оттеноксентиментальности, в русской он резче, подчас приближаясь в сатире. Ю.запечатлены чуть не все первоклассные дарования, составляющие гордостьрусской литературы - и попытка усмотреть в Ю. "ахиллесову пяту"Тургенева едва ли может быть признана основательной. Не только в общемотношении писателей к изображаемому миру отразился этот Ю., но особеннов целом ряде глубоко жизненных фигур, от Савельича Пушкина до МаксимаМаксимыча Лермонтова, от "Старосветских помещиков" - Гоголя до "Бедныхлюдей" Достоевского. Тот "видимый миpy смех и невидимые слез", которыесчитаются формулой Гоголевского Ю., дают антитезу более резкую, чем этонаблюдается в Ю., почти сатирическую; и действительно, в том смехе, скоторым Гоголь изображал своих чудовищных героев бесконечной пошлости,совсем не чувствуется характерного для Ю. примирения и сочувствия.Взглянули на мир сквозь призму Ю. также следующие литературныепоколения; превосходные образцы Ю. мы находим в произведениях крупных ивторостепенных писателей - Слепцова, обоих Успенских, Кущевского,Горбунова, Лескова, Короленко, Чехова. Ср. Lazarus, "Das Leben derSeеle" (3 изд., 1883, т. I); Lipps, "Komik und Humor" (1898); J. P.Richter, "Vorschule der Aesthetik"; Vischer, "Aesthetik" (т. I);Bahnsen, "Das Tragische als Weltgesetz und der Humor als asthetischeGestalt des Metaphysischen" (1877). А. Горнфельд Юнг (Thomas Young, 1773 - 1829) - английский ученый, попрофессии врач. Из его произведений особенно выдаются: "A syllabus of acourse of lectures on natural and experimental philosophy" (Лондон,1792), где он впервые дал объяснение важнейших явлений зрения иустановил закон интерференции света; "A course of lectures on naturalphilosophy and the mechanical arts" (ib., 1807), наиболее полное в товремя английское сочинение по физике; "Elementary illustrations of thecelestial mechanics of Laplасе" (ib., 1821); "Remarks on Egyptian papyriand on the inscription of Rosetta" (1815); "Account of some recentdiscoveries in hieroglyphical literature" (ib., 1823) и "Egyptiandictionary" (ib., 1829). Собрание его "Miscellaneous works" (Лондон,1855), вместе с биографией Ю. издали Peacock и Leitch. Ср. "Memoirs ofthe life of Thomas Young" (Лондон, 1831).
юмор         
м.
1) а) Добродушный смех, незлобивая насмешка.
б) Отношение к чему-л., проникнутое таким настроением.
2) а) Прием в произведениях литературы и искусства, основанный на изображении чего-л. в комическом, смешном виде.
б) Совокупность художественных произведений, проникнутых таким отношением к действительности.
Юмор         
(англ. humour - нравственное настроение, от лат. humor - жидкость: согласно античному учению о соотношении четырёх телесных жидкостей, определяющем четыре Темперамента, или характера)

особый вид комического (См. Комическое); отношение сознания к объекту, к отдельным явлениям и к миру в целом, сочетающее внешне комическую трактовку с внутренней серьёзностью. В согласии с этимологией слова, Ю. заведомо "своенравен", "субъективен", личностно обусловлен, отмечен отпечатком "странного" умонастроения самого "юмориста". В отличие от собственно комической трактовки, Ю., рефлектируя, настраивает на более вдумчивое, серьёзное отношение к предмету смеха, на постижение его правды, несмотря на смешные странности, - в этом Ю. противоположен осмеивающим, разрушительным видам смеха.

В целом Ю. стремится к сложной, как сама жизнь оценке, свободной от односторонностей общепринятых стереотипов. На более глубоком (серьёзном) уровне Ю. открывает за ничтожным возвышенное, за безумным мудрость, за своенравным подлинную природу вещей, за смешным грустное - "сквозь видный миру смех... незримые ему слезы" (по словам Н. В. Гоголя). Жан Поль, первый теоретик Ю., уподобляет его птице, которая летит к небу вверх хвостом, никогда не теряя из виду землю, - образ, материализующий оба аспекта Ю.

В зависимости от эмоционального тона и культурного уровня Ю. может быть добродушным, жестоким, дружеским, грубым, печальным, трогательным и т. п. "Текучая" природа Ю. обнаруживает "протеическую" (Жан Поль) способность принимать любые формы, отвечающие умонастроению любой эпохи, её историческому "нраву", и выражается также в способности сочетаться с любыми иными видами смеха: переходные разновидности Ю. иронического, остроумного, сатирического, забавного. Сопоставление с основными видами комического многое уясняет в существе и своеобразии чистого Ю.

С иронией (См. Ирония), не менее сложным видом комического, Ю. сходен и по составу элементов, и по их противоположности, но отличается "правилами" комической игры, а также целью, эффектом. В иронии смешное скрывается под маской серьёзности - с преобладанием отрицательного (насмешливого) отношения к предмету; в Ю. серьёзное - под маской смешного, обычно с преобладанием положит, ("смеющегося") отношения. Сложность иронии, т. о., лишь формальная, её серьёзность - мнимая, её природа - чисто артистическая; напротив, сложность Ю. содержательная, его серьёзность - подлинная, его природа - даже в игре - скорее "философическая", мировоззренческая. Ю. нередко "играет" на двух равно действительных аспектах человеческой натуры - физическом и духовном. Различен поэтому эффект иронии и Ю., когда игра закончена и обнажается внутренний аспект, подлинная цель игры: ирония, порой близкая смеху язвительному, задевает, ранит, оскорбляет сугубо - не только открывшимся неприглядным содержанием, но и самой формой игры: тогда как Ю. в конечном счёте заступается за свой предмет, а его смехом иногда, например в "дружеском" Ю., "стыдливо" прикрывается восхищение, даже прославление. Колоритом Ю. художники нового времени часто пользуются - во избежание ходульности или односторонности - для изображения наиболее благородных героев, а также идеальных натур "простых людей", национально или социально характерных.(В. Скотт и др.).

Не менее показательно сопоставление Ю. с остроумием (остротой), с комическим в интеллектуальной сфере. Остроумие основано на игре слов, понятий, фактов, по сути своей далёких, но по ассоциации либо по словесному звучанию сближенных. В Ю. же, напротив, за внешним, самим по себе комичным, интуитивно постигается внутреннее того же самого предмета, - за чувственным, зримым - духовное, умопостигаемое. Например, в романе Сервантеса долговязый, тощий Дон Кихот, мчащийся на костлявом Россинанте, а за ним на осле коренастый, толстопузый Санчо, каждый образ в обоих аспектах сам по себе, - и как взаимно связанная, целостная "донкихотская" пара, - и как странствующая ("за идеалом") пара на фоне косной, "неподвижной" действительности Испании: во всех этих планах та же ситуация непрактичного духа и бездуховной практики. Остроумие стилистически часто вырастает из сравнения (сопоставления различного), а Ю. - из метафоры, нередко даже "реализованной метафоры" (материализация духовного).

Отношение Ю. к сатире (См. Сатира) определяется уже тем, что источником сатирического смеха служат пороки, недостатки как таковые, а Ю. исходит из той истины, что наши недостатки и слабости - это чаще всего продолжение, утрировка или изнанка наших же личных достоинств. Сатира, открыто разоблачая объект, откровенна в своих целях, тенденциозна, тогда как серьёзная цель Ю., глубже залегая в структуре образа, более или менее скрыта за смеховым аспектом. Бескомпромиссно требовательная позиция сатирика ставит его во внешнее, отчуждённое, враждебное положение к объекту; более интимное, внутренне близкое отношение юмориста (который "входит в положение" предмета его смеха) тяготеет к снисходительности, вплоть до резиньяции - перед природой вещей, перед необходимостью. Но именно великим сатирикам (Дж. Свифт, М. Е. Салтыков-Щедрин), пребывающим в глубоком, нередко близком к трагизму, разладе с жизнью, часто свойственно причудливо перемешивать гневную серьёзность с абсурдно игровым, как бы шутливо незначительным (персонаж с "фаршированной головой" у Салтыкова-Щедрина): восстанавливающая бодрость "анестезия" смехом и игрой, некое "ряжение" сатиры под забавный Ю.

Исторически Ю. выступает как личностный преемник безличного древнейшего типа комического - всенародного обрядно-игрового и праздничного смеха. Жизнь преломляется в Ю. через "личное усмотрение", центробежно ("эксцентрично") уклоняясь от официальных стереотипов представлений и поведения. Сфера Ю., в отличие от архаического смеха, - это личностное начало в субъекте смеха, предмете смеха, критериях оценки. Если коллективное празднество поглощает, уподобляет каждого всем, интегрирует (клич карнавала: "делайте, как мы, как все"), то Ю. дифференцирует, выделяет "я" из всех, даже когда оригинал-"чудак" (например, Дон Кихот) подвизается для всех, вплоть до самопожертвования ради всех. В Ю. "мнение" перестаёт быть мнимым, недействительным, ненастоящим взглядом на вещи, каким оно представляется сознанию безличному (традиционно-патриархальному), и, напротив, выступает единственно живой, единственно реальной и убедительной формой собственного (самостоятельного) постижения жизни человеком. Трактуя вещи серьёзно, но аргументируя комически, "своенравно", апеллируя не отдельно к разуму или чувству, а к целостному сознанию, Ю. как бы исходит из того постулата, что в отвлечённой от субъекта, в безличной форме убеждение никого не убеждает: идея без "лица" не живёт, "не доходит", не эффективна. Личностной природой Ю. объясняется то, что, в отличие от других форм комического, теоретическая разработка которых восходит ещё к древнему Востоку и античности, Ю. привлек внимание эстетиков поздно - с 18 в. Но с тех пор исследования Ю. появляются одно за другим - Ю. почти заслонил для нас прочие виды смешного. Общепризнанная "родина" Ю. - Англия, страна классического развития буржуазно-либеральной мысли, но также классическая со времён пуританства страна canfa (английское - лицемерие, ханжество, пошлое в общепринятых стереотипах приличий), как и страна наиболее яркой многовековой борьбы (в характерно английской "эксцентричной" форме) с cant'om, с тиранией общественного мнения.

Для культур до нового времени Ю., как правило, не характерен и встречается, знаменуя формирование личности, лишь на периферии морального и религиозного сознания как оппозиция - нигилистическая, иррационалистическая, мистическая или шутовская - господствующим канонам; античные анекдоты о киниках (См. Киники) (особенно о Диогене - "взбесившемся Сократе"), позднесредневековые легенды "о нищих духом", "безумно мудрые" выходки юродивых в Древней Руси, поэзия деклассированных кругов (лирика Ф. Вийона). Первые литературные образцы универсального смеха, близкого Ю., принадлежат эпохе Возрождения - в связи с "открытием человека и мира", новым пониманием личности и природы, причём генетическая связь с архаическим смехом в них ещё достаточно наглядна ("Похвала Глупости" Эразма Роттердамского, "Гаргантюа и Пантагрюэль" Ф. Рабле, комедии У. Шекспира, образ Фальстафа и "фальстафовский фон" его исторических драм). Б. Джонсон одним из первых вводит в литературу обиход слово "Ю." - правда, ещё в сатирическом смысле "порочных односторонностей" характера: комедии "Всяк со своей причудой" ("своим Ю.") (1598) и "Всяк вне своих причуд" ("своего Ю.") (1599). Первый законченный образец Ю. - "Дон Кихот" Сервантеса, непревзойдённый идеал и отправная точка для последующей эволюции Ю. в литературах нового времени.

Отстаивание "естественных" личных прав и "поэтизация прозы" частной жизни в век Просвещения ознаменованы расцветом Ю., прежде всего - в английской литературе ("семейный роман" - Г. Филдинг, О. Голдсмит, Т. Смоллетт; проза Л. Стерна - вершина Ю. в литературе 18 в.). Во французской литературе возможности Ю. обнаруживает "философский" роман (Вольтер, "Жак-фаталист" Д. Дидро). Высшие образцы Ю. в немецкой литературе 18 в. - идиллия "Герман и Доротея" И. В. Гёте и особенно его роман "Годы учения Вильгельма Майстера", затем романы Жана Поля - "немецкого Стерна". Своеобразной разновидностью субъективного Ю. оказывается романтическая ирония, нашедшая художеств, воплощение у Л. Тика, И. Эйхендорфа, А. Шамиссо, но полнее и поэтичнее всего в двойном плане повествования Э. Т. А. Гофмана. Наиболее влиятельным оказался и в 19 в. Ю. английского романа. Величайший мастер Ю. (но также великий сатирик) Ч. Диккенс начал с "Посмертных записок Пиквикского клуба", наиболее значительного в европейских литературах подражания Сервантесу, но методом образотворчества в целом чаще продолжал английскую традицию эксцентрических образов Л. Стерна, придав Ю. более социально заострённый смысл.

Многочисленны разновидности Ю. в литературе 20 в. - от традиционных, восходящих к литературе Возрождения и национально характерных (санчопансовский образ "бравого солдата Швейка" Я. Гашека, раблезианский "Кола Брюньон" Р. Роллана) - до "авангардистских" (в дадаизме, сюрреализме, или "комедии абсурда").

В русской литре 19 в. многообразен и в высшей степени самобытен юмор Гоголя (от народно-праздничного смеха "Вечеров на хуторе..." и "героического" Ю. "Тараса Бульбы" до причудливого гротеска "Носа", идиллического Ю. "Старосветских помещиков" и грустного Ю. "Шинели"). Ю. в самых различных функциях и оттенках присущ Ф. М. Достоевскому, А. Н. Островскому. Ю. пронизаны рассказы и пьесы А. П. Чехова. Замечательные образцы различных видов Ю. в советской литературе - у И. Э. Бабеля, М. М. Зощенко, М. А. Булгакова, М. А. Шолохова, А. Т. Твардовского, В. М. Шукшина.

Лит.: Пропп В. Я., Проблемы комизма и смеха, М., 1976; Bahnsen J., Das Tragische als Weitgesetz und der Humor als ästhetische Gestalt des Metaphysischen, Lauenburg, 1877; Höffding H., Humor als Lebensgefühl, 2 Aufl., Lpz., 1930; Preisendanz W., Humor als dichterische Einbildungskraft. Münch., [1963]. см. также лит. при ст. Комическое.

Л. Е. Пинский.

Wikipédia

Юмор
Ю́мор — интеллектуальная способность подмечать в явлениях их комичные, смешные стороны, зубоскальство. Чувство юмора связано с умением субъекта обнаруживать противоречия в окружающем миреПсихология.
Exemples du corpus de texte pour Юмор
1. Милицейский юмор Расскажу историю, показывающую, как милиционеры понимают юмор.
2. Карикатура - это юмор, а юмор - это естественная человеческая эмоция.
3. Адвокат понимает: юмор - это юмор, а дело это дело.
4. Читается легко, юмор хороший, можно даже сказать, правильный юмор.
5. Классный юмор - отдельный жанр Юмор в школе специфический.
Qu'est-ce que Юмор - définition